Дочь.
И мог он,
Как добрый человек, со мной прощаться,
И мне давать подарки — каково! —
И деньги! выкупить себя он думал,
Он мне хотел язык засеребрить,
Чтоб не прошла о нем худая слава
И не дошла до молодой жены.
Да, бишь, забыла я — тебе отдать
Велел он это серебро, за то,
Что был хорош ты до него, что дочку
За ним пускал таскаться, что ее
Держал не строго... Впрок тебе пойдет
Моя погибель.
(Отдает ему мешок.)
Отец
(в слезах)
До чего я дожил!
Что бог привел услышать! Грех тебе
Так горько упрекать отца родного.
Одно дитя ты у меня на свете,
Одна отрада в старости моей.
Как было мне тебя не баловать?
Бог наказал меня за то, что слабо
Я выполнил отцовский долг.
Дочь.
Ох, душно!
Холодная змия мне шею давит...
Змеей, змеей опутал он меня,
Не жемчугом.
(Рвет с себя жемчуг.)
Мельник.
Опомнись.
Дочь.
Так бы я
Разорвала тебя, змею злодейку,
Проклятую разлучницу мою!
Мельник.
Ты бредишь, право, бредишь.
Дочь.
(сымает с себя повязку)
Вот венец мой,
Венец позорный! вот чем нас венчал
Лукавый враг, когда я отреклася
Ото всего, чем прежде дорожила.
Мы развенчались.— Сгинь ты, мой венец!
(Бросает повязку в Днепр.)
Теперь всё кончено.
(Бросается в реку.)
Старик
(падая)
Ох, горе, горе!
